Оккультные знания превращаются в развлечения

Обратив внимание на полки книжных магазинов, сплошь уставленные книгами по эзотерике, и взглянув на сетку вещания некоторых телеканалов, мы всерьез задались вопросом о популярности оккультного знания в современном мире. С одной стороны, это книги «классиков» жанра — Елены Блаватской, Рудольфа Штейнера, Анни Безант, с другой — бесчисленные «тайны» тамплиеров, друидов и т.п. Разобраться в связи классической эзотерики и современной, а также в ее отношениях с массовой культурой нам помог Борис Фаликов — исследователь новых религиозных движений, преподаватель Центра изучения религий Российского государственного гуманитарного университета.

— В последнее время все большую популярность на телевидении и в массовой литературе приобретают темы, якобы связанные с «тайными знаниями» древних цивилизаций. Каковы, на ваш взгляд, причины такой популярности?

— Мы живем в эпоху колоссального взрыва массовой культуры. Главный ее принцип — безостановочная поставка развлечений. Развлечение публики любой ценой ведет к бесконечному тиражированию чтива и телезрелищ. Давно уже известно, что спекуляция на разного рода тайнах способна привлекать внимание читателей и зрителей сколь угодно долго, будь это тайны жизни кинозвезд и богатеев или всякие криминальные секреты. Подавляющая часть чтива и телетрэша об этом. Но есть тайны и особого рода, имеющие отношение к вещам сверхъестественным. Эти тайны способны глубоко волновать ум, но если их подавать в сенсационно-поверхностном ключе, они могут просто развлекать. Это и используется современным масскультом, он начинает жонглировать подобными штуками — от НЛО до египетских пирамид. Чем невероятней, тем лучше.

— Именно поэтому современная эзотерика так убога по сравнению с концом XIX — началом XX века?

— Именно поэтому. В ту пору она играла довольно серьезную роль. С Еленой Блаватской или Рудольфом Штейнером спорили крупнейшие умы эпохи от Владимира Соловьева до Николая Бердяева. Почему? Потому что теософы и антропософы выражали дух времени. Они пытались ответить на важные мировоззренческие вопросы. Возможен ли синтез науки и религии? Что такое творческое воображение, способно ли оно унести ум творца за пределы чувственного опыта? Является ли прогресс абсолютной ценностью или в прошлом человечества заложено нечто непреходящее? И так далее. Как они отвечали на эти вопросы — дело другое. На мой взгляд, не слишком убедительно. Может быть, потому их труды и вызывали такие жаркие возражения. Но вы можете представить себе какого-нибудь современного мыслителя, всерьез дискутирующего с оккультным трэшем? Я нет. Другое дело, когда Умберто Эко играет с этим материалом в постмодернистском духе в своем «Маятнике Фуко».

— Что вы имеете в виду?

— Постмодернизм против иерархий. Для него масскульт — предмет дискурса на равных с высокой культурой. Эко подает оккультные тайны в их массовом изводе. Он весьма ироничен, и мы не можем всерьез воспринимать все эти тамплиерские и масонские секреты. Это интеллектуальная игра, включающая в себя и насмешку над уличным оккультизмом. Поэтому «Маятник Фуко» и не может стать бестселлером, каковым стал, к примеру, «Код да Винчи».

— Но в «Коде» тоже есть игра, как и в любом произведении детективного жанра?

— Это другая игра. Это массовое развлечение, которое предлагает всерьез отнестись к излагаемым в нем секретам, вроде того, что Иисус был счастливым отцом. Тебя развлекают с помощью каких-то вещей, в которые предлагают поверить. И публика проглатывает эту наживку. Недаром Ватикан возмутился, а гиды еще долго водили специальные экскурсии по Лувру, показывая места, где разворачивались приключения героев.

— Нынешний оккультизм в его массовом варианте распространен широко, с этим не поспоришь. Но ведь выходит огромными тиражами и классическая эзотерика. Те же Блаватская и Штейнер. И она находит своих читателей. Кто они?

— Во времена Серебряного века такими читателями были люди образованные. Мы уже об этом говорили. Хотя Мандельштам и иронизировал, что теософия — это предмет увлечения флоберовского «господина Гомэ», то есть мещанина, но и тогдашние мещане тоже имели приличное образование по нынешним меркам. Однако изменилась эпоха, и вместе с ней изменилось и звучание книг Блаватской и Штейнера. Мне кажется, что их давно перестали читать внимательно. Ведь в ходе «восстания масс» утратилась и культура чтения. По книжкам теперь скользят глазами. И труд по классической эзотерике воспринимается как набор всяких чудес, который в силу своего преклонного возраста подтверждает уверенность в их реальности.